Возлюбленная варвара - Страница 61

— Это так красиво, — она проходит вперед, в сторону кострища, пристально глядя вверх, где с потолка проникает струйка света. — Проход для дыма?

Я киваю головой.

— Ну, это удобно, — она снова оглядывается, а затем указывает на заднюю часть пещеры. — А это что?

Я делаю несколько шагов в тень, и тут до меня доходит.

— Это — череп са-кохчк. Здесь нет бассейна для купания, поэтому они опустошили череп и покрыли его водонепроницаемыми шкурами, чтобы сделать небольшой купальный водоем…

Ее визг восхищения в пещере отдается эхом.

— Это что, ванна?

Я пожимаю плечами. Я не знаю этого слова.

— Ну… наверное?

Кайра подскакивает на месте, а затем бежит ко мне, хватая меня за руку.

— Я хочу эту пещеру. Она наша, верно?

Меня переполняет огромная гордость из-за ее восторга.

— Да. Именно эту я выбрал для нас.

Ее руки оборачиваются вокруг моей талии.

— Это потрясающе!

Кто бы мог подумать, что моя Кайра будет настолько счастлива от вида красок на стенах и импровизированного купального водоема. Мои руки тянутся к ее спине и начинают скользить вверх и вниз по ее позвоночнику.

— Я рад, что она тебе понравилась.

— Я уже обожаю ее, — говорит она. — Не могу дождаться, когда переберемся сюда. Столько уединенности будет бесподобно. До наступления зимы у нас хватит времени, чтобы навести порядок и сделать ее уютной.

Зима — это ее слово для жестокого сезона, поэтому я просто киваю головой.

Она запрокидывает голову назад и смотрит на меня, а на ее губах появляется улыбка. Я в восторге от этого зрелища.

— Ну, есть кое-какая вещица, которой тут не хватает, — заявляет она мне.

— О?

Она отступает на шаг назад и снимает с плеча сумку. Я знаю, что она принесла с собой кожаный мешок с водой и несколько лепешек из корнеплода, которые люди с удовольствием едят, но вот мне интересно, зачем они нам сейчас нужны. Она поворачивается ко мне спиной и движется к стене, к укромному уголку спальной зоны. Там есть что-то вроде полки, образовавшийся путем смешения резких краев пещеры, и она ставит туда предмет.

Как только вижу его, резкий взрыв хохота прорывается из моего горла.

Это — подарок в знак ухаживания, который я подарил ей — точная копия моего члена, вырезанная из кости. Она принесла ее с собой и утвердила пещеру «нашей», разместив ее здесь. От одного вида на эту копию я долго хохочу, чуть ли не заливаясь слезами, а ее счастливый смех переплетается с моими. Звук ее беззаботного смеха — ее счастья — тут же заставляет все мое тело отреагировать, и я притягиваю ее к себе.

— Моя сладкая пара, — бормочу я, проводя пальцами сквозь ее волосы. — Ты принесла это сюда, чтобы я смог использовать ее на тебе?

Ее выражение лица меняется к застенчивости, и она отводит взгляд. Но вместо того, чтобы запротестовать, ее руки скользят к переду моей туники, и она дергает за нее.

Аха! Так значит, моя пара соскучилась по моему телу так же сильно, как я соскучился по ее. Потребность волной хлынула сквозь меня. Я вонзаюсь пальцами в шелковистые пряди ее волос и оттягиваю их назад, обнажая ее шею. Я прикусываю связки у нее на шее, а затем провожу языком по ее коже.

Ее сотрясает дрожь.

— Как же я соскучилась по тебе, Аехако. У меня такое ощущение, будто мы не были наедине целую вечность.

— Оглянись вокруг, моя пара. Тут нет ничего, лишь мы вдвоем, в великолепном уединении.

Кайра дергает перед моей туники.

— Тогда почему ты все еще одет?

Я покусываю ее шею, прежде чем выпустить ее.

— Какая нетерпеливая. Сердце мужчины радуется, когда он слышит, что его пара так стремится соединиться с ним.

Я развязываю шнурки своей туники, после чего стаскиваю все это через голову, оставшись лишь в леггинсах и набедренной повязке. Я расправляю свою тунику на пыльном полу, чтобы моей паре не приходилось сидеть на холодном камне.

Она тут же начинает развязывать шнурки своего плаща, но я ее останавливаю.

— Я раздену тебя.

— Ооо! — улыбка играет в углах ее губ. — Собираешься развернуть меня как подарок?

— Как мясистые кусочки, скрывающиеся под ребрами свеженькой добычи, — поддразниваю я.

Она морщит свой носик.

— Звучит ужасно.

— А-а, но ведь это самые вкусные, самые сочные кусочки, — я развязываю свою набедренную повязку, а она, задумчиво покусывая губу, наблюдает, как я раздеваюсь. Я бросаю ее на пол, ну а потом и свои леггинсы, и мягкие сапоги. И тогда я стою прямо перед ней абсолютно голый, а мой член встает, жаждя ее тела. Я сжимаю свой член в руке и дразняще его поглаживаю, только чтобы увидеть выражение ее лица.

У нее судорожно перехватывает дыхание, и ее взгляд встречается с моим.

— Не хочешь понаблюдать за тем, как я себя ублажаю? — я обожаю, какой ошарашенной она выглядит от одного этого зрелища, и я еще разок потираю свой член именно так, как мне нравится, круговыми движениями плотно сжатыми указательным и большим пальцами, потянув от основания до головки, после чего легонько его сжимаю, сгибая запястье.

— Я бы сказала «да», но в любое другое время, — шепчет она, не в силах отвести взгляд от моих движений. — Ведь я так хочу, чтобы ты коснулся меня. Значит ли это, что я жадная?

— Если это так, тогда я — самый счастливый мужчина, имеющий столь жадную пару, — заявляю я ей и развязываю завязку ее плаща у нее на шее.

Дрожа от нетерпения, она стоит на месте и огромными глазами смотрит на меня. Ее лицо не отражает ни малейшего страха или настороженности, одно лишь вожделение. Она так красива, что мне аж больно становится, глядя на нее. Воистину, я определенно самый счастливый мужчина, который когда-либо жил. Я прижимаюсь губами к ее странному, гладкому лбу и целую ее крошечный, очень ровный носик. Для меня она абсолютное совершенство.